Сапфировый волк - Валерия Горбачева

Я вспоминаю, как радостно и немного нервно собиралась тогда на охоту. Вопросы об одежде, обуви и сухом пайке задавала быстро и ненавязчиво, чтобы не показаться совсем уж ни к чему не приспособленной. Помогло то, что у меня охотник не только брат, но и сыновья увлекаются этим хобби, когда приезжают на каникулы. Так что представление о сапогах, свитерах, и термосе с горячим чаем (лучше с добавлением ложки-другой бальзама или коньяка) у меня имелось.

Охота с собакой ведется в светлое время суток, но выезжали мы затемно, чтобы «не терять света», как мне объяснили. Помнится, собаки, заслышав шум подъезжающей машины, подняли неистовый лай. Я, сочувствуя жителям близстоящих домов, испуганно смотрела на проходящих мимо соседей, но с удивлением услышала добродушное «Как много радости ты им доставляешь, Сергей! Всю неделю они тебя ждали…». Удивляться мне потом приходилось еще не раз, а пока я вижу, как по темному двору несутся со всех ног собаки и с разбегу влетают в машину. Собак двое. Лидер – это конечно Снайпер – западно-сибирская лайка, трехлетний красавец, на счету которого уже 27 «звезд». На большом художественном полотне со сценой охоты хозяин отмечает каждого зверя, добытого с помощью Снайпера, так, как отмечали во время войны сбитые самолеты. Вторая собака тоже западно-сибирская лайка – Санта. Она тогда была еще совсем молоденькой, ей всего 7 месяцев. Стройная, точеная фигурка, своенравный характер и удивительно хитрые умные глаза с невероятно рыжими ресницами. «Она только учится – говорит Сергей, – и от меня далеко не отходит пока, но думаю, тоже будет неплохой охотницей».

Охотники приняли меня хорошо. Не возражали, когда я фотографировала, охотно отвечали на мои вопросы, и помнится, все шутили и спрашивали, действительно ли я хочу идти в загон. А я, ни о чем не догадываясь, отвечала, что хочу попробовать все. Пока мы ехали к месту загона, я наконец догадываюсь поподробнее расспросить брата о том, что мне предстоит. Обычно разговорчивый и словоохотливый, сейчас он немногословно, очень коротко и четко объясняет мне ситуацию. Небольшой лесок окружен дорогой. На дороге по всему периметру будут стоять «номера» (охотник с ружьем). С одного края «номеров» не будет, оттуда пойдет загон. Это мы с собаками. Собаки побегут по лесу, и если там есть зверь, они его погонят на «номера», а дальше, что называется «дело техники». Вроде все понятно. Самое интересное, что говорит мой брат вполголоса, да и «номера» расставляются в полной тишине, даже дверцу машины мужчины не захлопывают, а тихо прикрывают. Сначала мне немного смешно, как будто взрослые дяди играют в войнушку, но азарт постепенно захватывает и меня – уж слишком интересно играть. Кроме того, и собаки сидят совершенно тихо. Как только Снайпер начинает совсем тихо поскуливать, Сергей шепчет «все, Снайпер, охота началась, тихо», и собака тут же замолкает и больше не издает ни звука.

Расставив «номера», мы едем к месту начала загона. Я сижу на переднем сидении, проверяя настройки фотоаппарата. Дима, молодой охотник, сидящий на заднем сидении, со знанием дела расспрашивает меня о параметрах моей техники. Мы увлеченно обсуждаем пиксели, возможности фокусировки, зум и объемы карт памяти, когда Сергей, явно едва сдержавшись, чтобы не сказать что-нибудь покруче, прикрикивает на Димку: «След смотри, «фотограф»…». Я послушно замолкаю, а Дима, подмигнув мне заговорщицки, сразу переключается на «след». Я тоже смотрю в окно и ничего не вижу. Да и что можно увидеть на ходу из машины? Оказывается, можно. Машина резко тормозит и мужчины, прошептав «собак не выпусти», бесшумно выскакивают на улицу. Я тоже хочу выйти, решив, что уже приехали, но брат машет рукой «сиди». Сижу. Охотники присаживаются на корточки, что-то разглядывая на обочине, машут руками то в одну сторону, то в другую, делают несколько шагов вперед, опять машут руками, несколько шагов назад… как в песне «два шага налево, два шага направо, шаг вперед и два назад»…. Переходят на другую сторону и «ритуальный танец» повторяется. Мне интересно, о чем они говорят, и я тихонько приоткрываю окно. Оказывается, они больше молчат, объясняясь почти как в разведке – жестами. Как в кино, честное слово. Вернувшись в машину, возбужденно шепчут «кабан прошел, сейчас обрежем, если не вышел где-нибудь». Для себя перевожу на человеческий язык: кабан ночью (наверное) вошел в лесок, в котором мы собираемся делать загон, и если чуть дальше по дороге не найдем следов кабана, выходящего из этого леса, то будем окружать и искать кабана в лесу. Кажется так. Через несколько минут машина снова резко тормозит, мужчины снова выскакивают на улицу, я снова сижу в машине. Возвращаются они… как бы помягче сказать… «разочарованные». Переводя на человеческий язык: кабан ушел почти сразу. Правда, много следов косули, так что загон состоится. Хорошо бы и мне разбираться так в следах, думаю я, идя по незнакомому лесу. Глядишь, скорее бы вышла к людям. Я вздыхаю. Надо бы попросить брата научить меня хотя бы основам. Задумавшись, спотыкаюсь о какое-то бревно. И тут же вспоминаю, как, спотыкаясь и заваливаясь, шла в первом в своей жизни загоне.

Как только собак выпустили из машины, и прозвучала команда «Ну вперед, ребятки, искать!» они тут же молнией срываются с места. Вот тут я и поняла, о чем меня спрашивали, когда задавали вопрос, хочу ли я в загон! О том, чтобы фотографировать, можно и не вспоминать. Дорожки, по которой можно было бы бежать, нет. Кругом ветки, деревья, кочки, поваленные деревья, какие-то ямы и прочая, прочая, прочая. Я бегу за Сергеем, который идет за собаками, покрикивая «Оп! Оп! Оп!». Он идет почти спокойно, а я бегу со всех ног. Как это так получается, я не понимаю, но стараюсь не отставать. Неожиданно он останавливается и стоит, прислушиваясь к чему-то. Я с трудом перевожу дыхание, пытаясь не очень свистеть и сопеть. Через некоторое время осмеливаюсь спросить «А чего мы стоим?» с ужасом представляя, что он сейчас скажет, что просто дает мне передохнуть (потом стыда не оберешься!). Обошлось. Он говорит, что слушает, куда ушли собаки, чтобы идти за ними. Дальше еще круче, дальше – болото. Конечно, морозец очень кстати, но я все равно проваливаюсь одной ногой в ледяную воду. Не очень глубоко, но мои бурки успевают намокнуть. Я мужественно продолжаю идти. (Забегая вперед, скажу, что я так никому и сказала о замерзшей ноге и, самое удивительное, не отморозила ногу и не заболела). Собаки убежали вперед, Сергей за ними, я за Сергеем. Ветки царапают лицо, пот течет по спине, ноги проваливаются в ямы, но чувство такое, что я счастлива. Где-то послышался собачий лай, вскоре раздается выстрел, другой, третий, потом еще несколько. «Что это там за пальба? – Сергей в недоумении, – неужели целое стадо выгнали?»

Все выясняется, когда мы собираемся вместе. Одну косулю добыл третий «номер», бывший полковник, на вопрос, зачем так много стрелял, отшучивается: «Так оборонялся!»

В общем, охота тогда удалась. Добыча была, собаки не ушли в находящийся рядом государственный заказник (говорят, бывало и такое, и искали их потом часа по три – четыре), сломанную машину благополучно дотащили до города. «Собирайтесь еще!» – приветливо говорили мне охотники на прощание. Хотя ружья мне так и не дали.

Все это я с удовольствием вспоминаю, шагая по незнакомому лесу, вернее по джунглям. У меня хорошее настроение. Идти нелегко, но приятно, и я не устраиваю себе ни «обеда», ни «перекура». Но ближе к вечеру настроение начинает портиться. Целый день непрерывного движения, но нет и намека на присутствие человека. А впереди ночь… Я резко останавливаюсь. Господи! Здесь нет спасительной кабины, закрытой планшетами, нет кресла, по которому не ползают всякие насекомые. Как я буду спать? Я устала. И я боюсь. Дрожь, такая знакомая и ненавистная, начинает сотрясать мое тело. Что делать? Что делать?! Вернуться к самолету я до ночи не успею, даже смешно об этом думать. Идти вперед – как идти ночью? Темно. Зажечь факел? Но как с ним идти, да и из чего факел-то делать?! Силы резко покидают меня, и я опускаюсь на траву. Но тут же вскакиваю, оглядываясь и всматриваясь в траву, кусты и камни. Везде какое-то шевеление, движение, какая-то жизнь каких-то насекомых. А звери? Я вспоминаю, что, сидя в самолете, слышала и урчание, и рычание, и чавканье… Живое воображение тут же начинает рисовать картинки-страшилки. «Остановись, сейчас еще день» – спасительный четкий голос прерывает начавшееся головокружение. Думай, дорогая, думай. Это я говорю себе уже сама. От зверей спасение одно – огонь. От насекомых – мазь. От змей – тоже огонь. Но как поддерживать огонь всю ночь? Я точно знаю, что не выдержу и усну, поспать надо хоть немного. И потом, костер будет отпугивать зверей и змей только с одной стороны, а если он начнет затухать, пока я буду спать, то с другой стороны можно незаметно подойти, подползти, подкрасться. Значит нужно развести круговой огонь, а лечь в центре. А чтобы не сгореть, нужно отделить огненную полоску от меня небольшой канавкой, так, как мы всегда окапывали костер, когда ходили в походы. Воспоминания о том, что мне уже приходилось разводить костры, ночевать у открытого огня и спать «в полсна», немного ободряют меня, и я начинаю действовать. Расчистив небольшое пространство, я очерчиваю круг по своему росту. Большим ножом с широким лезвием я начинаю копать канавку шириной сантиметров в десять. Копаю неглубоко, поэтому работа продвигается быстро, и я решаю сделать канавку пошире. Закончив, принимаюсь собирать дрова. Сухих ветвей и палок хватает, и довольно быстро я укладываю мой костер вокруг вырытой канавки. Усевшись в центре, рассматриваю свое сооружение. Что-то беспокоит меня, мне кажется, что я что-то не додумала, что-то не доделала, что-то упустила. «Свою» площадку я проверила – никаких непрошенных гостей на ней нет, от огня я буду отгорожена довольно широкой полосой вырытой земли, вещи мои рядом со мной, что же не так? Я укладываю газеты среди веток костра, чтобы поджечь их и тут осознаю, что огонь запросто может распространиться вглубь леса. Себя-то я обезопасила, а лес? Мне еще только лесного пожара не хватало. Надо прорыть еще одну канавку – по внешнему краю костра. Начинает темнеть, и я тороплюсь, отмечая про себя, что мне еще очень повезло с землей – она довольно рыхлая и податливая. Иначе я всю ночь бы копала… Зажигалки действуют безотказно, ветки сухие, земля надежно удерживает огонь. Я ложусь на землю, положив под голову бутылку с водой, одной рукой сжимая нож, другой – крепко прижимая к себе рюкзак. Надо немного поспать.